Прожорливое время - Страница 52

По большому счету конец был воистину поразителен своей неожиданной мрачностью и отсутствием завершенности. Томас не смог вспомнить ни одной другой романтической комедии какой бы то ни было эпохи, в которой центральным персонажам так подчеркнуто не удавалось добиться счастья. Замечание принцессы о том, что девушки воспринимали ухаживания мужчин лишь как развлечение, что-то такое, что помогает приятно провести время, но не обладает настоящей ценностью и не имеет никакого отношения собственно к любви, становится просто экстраординарным. Кажется, что со смертью своего отца она вместе с фрейлинами переходит в совершенно другой жанр, а мужчины просто не знают, как к этому приспособиться. Дело даже не в том, что цель передвинулась. Изменилось освещение, и стало ясно, что никакой цели вообще не было. Королю и его друзьям отказано в том, что в конце романтической комедии дается с такой легкостью. Зрители никогда не увидят тех отношений, которые им были обещаны.

«Так удостойте нас любви, — говорит король Наварры, упрямо не желающий слышать, что его ухаживания отвергнуты, не видящий сборов французских придворных, готовящихся к отъезду, — хотя бы в последний час».

Принцесса отвечает: «Час — слишком краткий срок для заключения вечного союза».

На этом все. Конец.

Вот только, разумеется, это мог быть и не конец. Прочитав последние строчки, Томас поймал себя на том, что гадает о событиях, которые могли произойти в «Плодотворных усилиях любви», о том романтическом завершении, которое отсутствовало в первой пьесе. Никогда еще с того самого момента, как ему впервые сказали о продолжении, он не был так уверен в том, что оно действительно существовало. Приняв эту мысль, Найт больше чем наполовину перестал сомневаться в том, что еще одно творение Шекспира по-прежнему существует.

Несмотря на возбуждение от этой мысли, Томас гадал, не лучше ли остановиться на мрачной незавершенности «Бесплодных усилий любви», хотя эта пьеса нисколько не соответствовала законам романтизма.

«Меньше условностей, больше жизненной достоверности, — подумал он, мысленно возвращаясь к самой последней размолвке с Куми. — Не столько ссора, сколько очередной этап долгого тактического противостояния, конец которого, вероятно, может оказаться ближе к „Бесплодным усилиям любви“, чем к какому-нибудь более жизнерадостному продолжению…»

Подняв взгляд, Томас увидел на противоположном берегу реки пару, поглощенную бурным разговором. Вероятно, он не стал бы задерживать на ней внимание, но тут женщина, которой, судя по виду, было не меньше шестидесяти, внезапно крикнула: «Нет!» — с яростью, поразившей его. В ее длинных черных растрепанных волосах виднелись седые пряди, глаза были широко раскрыты. На виду у Томаса женщина разразилась руганью, размахивая руками и обращаясь к мужчине, который стоял спиной к реке и к Найту. Слов разобрать было нельзя, но такое бешенство внушало тревогу. В гневных тирадах проступали размеренность, даже ритм. Томас, возможно, решил бы, что они репетируют сцену из спектакля, но женщина, похоже, полностью потеряла контроль над собой. Она размахивала руками и гневно тыкала в мужчину длинным костлявым пальцем. Найту показалось, что она обзывает его самыми последними словами, выдает длинные многоэтажные ругательства.

— Кривая, злая жаба! — крикнула женщина.

Возможно, конфликт Томасу только померещился, потому что это была реплика старухи Маргарет, выплескивающей злобу на Ричарда III.

Мужчина, казалось, принимал все это молча или бормотал себе под нос слова, которые не доносились через Эйвон. Он протянул руки, словно пытаясь успокоить женщину, но они были маленькие, крошечные по сравнению с ее яростью.

Вдруг совершенно внезапно все кончилось. Женщина ушла прочь, а мужчина, сгорбленный и поникший, на мгновение повернулся к воде, прежде чем медленно направиться к строительным лесам, окружающим Мемориальный театр.

Потрясенный Томас не мог поверить своим глазам. Это оказался его бывший научный руководитель Рэндолл Дагенхарт.

Глава 40

Томас дважды звонил Куми, прежде чем она наконец ответила. Он долго оттягивал разговор, потому что начал получать удовольствие, разыгрывая сыщика и ученого в этом необычном, пропитанном историей месте, и втайне от себя не желал, чтобы Куми все испортила своим раздражением. Ему хотелось рассказать ей о том, чем он занимался, поделиться этим, но Найт опасался, что вначале последует неловкое объяснение, и поэтому медлил. Как правило, столкнувшись с проблемой, Томас сразу же, в лоб приступал к ее решению, но он понимал, что в отношениях с Куми иногда требуется время. Если надавить, примирения придется ждать дольше.

«Потому что она почти такая же упрямая, как ты».

Голос Куми казался измученным и далеким, хотя сама телефонная линия работала отлично. Томас попросил прощения за то, что не позвонил раньше, а она заверила его, что все в порядке, и в свою очередь извинилась за напрасное беспокойство. Найту следовало бы обрадоваться, но Куми показалась ему такой уставшей и апатичной, что даже эти ее слова прозвучали как-то не так. Он спросил ее о работе, и она ответила в двух словах, все тем же равнодушным тоном, поэтому Томас рассказал ей о том, что произошло с момента последнего разговора, в том числе и о происшествии в развалинах замка. Найт надеялся, что это пробудит в ней сочувствие.

— С тобой все в порядке? — спросила Куми.

— Бодр и весел, как говорят здесь. А у вас тоже в ходу такая присказка? Я уже начинаю путаться.