Прожорливое время - Страница 32

— Обманом? — подсказал Томас.

Служитель многозначительно улыбнулся и добавил:

— Знаете, аббатство хотели использовать для съемок фильма.

— И как?

— Могли ли мы позволить снимать в христианской церкви фильм о том, почему наша вера является ложью? — подняв одну бровь, спросил служитель. — Поразительно, но нет, не могли. Кажется, съемки проходили в соборе Линкольна. Одному богу известно, о чем думал тамошний епископ. Надеюсь, что он о чем-то размышлял, хотя, по-моему, решающим фактором стали сто тысяч фунтов, пожертвованные в реставрационный фонд собора. В этом есть своя ирония, вы не находите? Возможно, кто-то решит, что починка крыши за счет кино — это уже слишком, но такова жизнь в двадцать первом веке. Если вам интересно, у нас есть брошюры с перечислением неточностей в книге. На мой взгляд, обсуждать богословские ошибки бессмысленно, но факты можно было бы привести точно. Как вы думаете?

— Наверное, — улыбнулся Томас.

— Все же книга чертовски увлекательная, а я сам никогда не был большим поклонником католической литургии, — продолжал служитель, снова сверкая мальчишеской улыбкой.

— Я искал некоего Дэвида Эсколма, — повинуясь внезапному порыву, сказал Томас.

Служитель наморщил лоб и спросил, доставая из сутаны потрепанный указатель:

— Он здесь похоронен?

— Нет, — ответил Найт, обрадованный его готовностью помочь. — Я должен был с ним здесь встретиться, но… кажется, он хотел мне что-то здесь показать.

Служитель скользнул взглядом по полированным каменным плитам пола, на каждой из которых были высечены фамилия и эпитафия, отзывавшиеся в сознании Томаса отдаленным колокольным звоном: лорд Альфред Теннисон, Джордж Элиот, Джерард Мэнли Хопкинс, Дилан Томас, Льюис Кэрролл, автор «Алисы в Стране чудес»…

— Здесь погребен Бен Джонсон, друг и коллега Шекспира, — сказал служитель. — Ему выделили всего восемнадцать квадратных дюймов, поэтому его пришлось закопать стоя. Как-никак, он ведь убил собрата-актера. Плита тут, но на самом деле Джонсон похоронен в северном крыле нефа…

Томас рассеянно кивал, но мысли его были в другом месте, и служитель это почувствовал.

— Извините, — сказал Найт. — Как американец, я нахожу все это несколько…

— Недемократичным?

— Нет, впечатляющим, — улыбнулся Найт.

— Да, полагаю, это чувство испытывают многие, независимо от того, откуда они приехали. У нас есть и мемориальные камни в честь многих американцев. Франклин Рузвельт, Мартин Лютер Кинг Младший, Генри Джеймс, Томас Элиот, хотя последнего мы считаем принадлежащим короне. — Служитель снова улыбнулся.

— А иностранцы здесь похоронены?

— В Уголке поэтов? Нет. Боюсь, это памятник сугубо британский. По-моему, тут погребен всего один чужеземец, француз.

— Писатель?

— Да, хотя, полагаю, более точным определением было бы «литератор». Похоже, известен он, по крайней мере у нас в стране, благодаря тому, с кем был знаком. Шарль де Сен-Дени, опальный вельможа при дворе Людовика Четырнадцатого. Кажется, друг Мольера. Подождите, он где-то здесь. — Подняв голову, служитель осмотрелся по сторонам, нашел то, что искал, и подвел Томаса к мемориальной плите. — Ага, вот оно.

Найт поднял взгляд скорее из вежливости, а не из любопытства и увидел белую мраморную доску со щитом и горящими факелами. Текст был на латыни, четкие буквы провозглашали, что покойного звали Каролюс де Сен-Дени.

— Разумеется, Каролюс — это Шарль, — объяснил служитель и выжидательно посмотрел на Томаса. — Боюсь, это не то, что вы искали.

— Вы были очень любезны, — пробормотал Томас. — Мне самому хотелось бы знать, что я ищу.

— Быть может, вам нужно что-то менее историческое и более духовное? — предположил служитель.

— Что вы имеете в виду?

— Я уже говорил, что вы показались мне потерявшимся, но не уверен, что это то самое состояние, которое можно исправить с помощью плана и путеводителя. — Тут Найт опустил взгляд в пол, а служитель продолжил: — Извините. Я не хотел быть назойливым.

— Ничего страшного, — успокоил его Томас. — Мне просто нужно кое-что найти. Для одного старого друга.

По взгляду служителя чувствовалось, что он понимает — это просто отговорка. Однако он кивнул и улыбнулся, пусть с оттенком печали. Найт проникся к нему признательностью за то, что он больше ничего не сказал.

Эсколм не зря хотел встретиться с Томасом именно здесь. Он желал что-то ему показать. Здание было просто огромным. Возможно, даже вероятно, Найт упустил что-то такое, что должен был найти, однако его гораздо больше беспокоила мысль о том, что он это видел, но не понял. Томас принял решение обязательно вернуться сюда еще раз, однако сначала ему было нужно получить ответы на другие вопросы.

Глава 25

Заголовки бульварной прессы были недельной давности, но прошедшее время нисколько не приглушило их пронзительные крики. «Британская писательница зверски убита в Соединенных Штатах», — кричала «Сан». «Талант погиб от руки убийцы», — вторила ей «Дейли мейл». «Писательница, автор детективных романов, сама становится жертвой преступления», — причитал журнал «Пипл». Тон статей был сенсационно-слезливым, хотя журналисты так и не смогли раздобыть обязательных в подобных случаях скорбящих родственников. Через пару дней единственным выжатым чувством оставалась ярость поклонников Даниэллы Блэкстоун, огорченных тем, что их кумир больше не напишет ни строчки. Томасу также показалось, что в британской прессе прослеживались антиамериканские настроения. Между строк буквально читалось, что если бы писательница не пересекла Атлантику, трагедии не произошло бы.